ГЛАВА 6

Лодка уткнулась носом в береговой песок, следом за ней
причалила вторая. Из лодок на берег выбрались люди в серой
военной форме с оружием в руках. При свете луны их можно
было легко сосчитать, если бы кто-то наблюдал за ними в этот
момент, их было восемь человек. На головах семерых из них
были надеты фуражки с длинным козырьком и с кокардой в
виде тризуба-эмблемы украинских националистов. На голове
восьмого красовалась новенькая советская офицерская фураж-
ка синего цвета, с красным околышком и звездой. Одет он был
в форму капитана НКВД, на груди в лунном свете отблескивали
медаль «За боевые заслуги» и Орден Славы третьей степени.
Деревянные лодки люди быстро затянули на берег и затаились
в тени верб, прислушиваясь. Вокруг стояла тишина, было даже
слышно, как бежит река. «Лис, зачем ты на себя эти цяцьки на-
цепил, светишься, как рождественская елка», – недовольно про-
цедил сквозь зубы молодой парень, обращаясь к капитану, нерв-
но сжимая в руках немецкий армейский карабин и пугливо ос-
матриваясь по сторонам. Тот, которого назвали Лисом, небреж-
но похлопал по плечу парня с карабином: «Спокийно, Чорный,
не ссы раньше времени. Эти цяцьки нам сегодня сослужат служ-
бу лучше, чем твоя винтовка. Я снял их с тех двох москалыкив,
шо приехали на подводе за дровами в лес. Они им уже ни к
чему. Кат им такие звезды намалювал ножом на спинах и груди,
что даже черти в аду содрогнуться. Кат умеет! Где ты так налов-
чился, Кат?». Последние слова Лиса относились к высокому
широкоплечему мужику, заросшему, как кабан, щетиной до
самой шеи. Кат ухмыльнулся: «Я до войны сапожником был,
шил сапоги из кожи. Остались навыки!». Те, кто был рядом и
слышал разговор, рассмеялись. «Тихо вы, бовдуры!» – вызве-
рился на них невысокий худой молодой мужчина, который, судя
по всему, был за старшего. «До села рукой подать, а вы ржете,
как кони! Лис, бери двух хлопцев и в хату до Ярэны. Узнаешь,
что в селе и как с продуктами. Мы будем чекать вас тут. Если
все нормально пришлешь, одного назад за нами, зайдем до кого-
нибудь в гости, чтобы не забывали, что мы еще живы. Все по-
нял?» – старший посмотрел на Лиса. «Да, понял, товариш на-
чальник, понял. Слухай, Комар, а почему нам не пойти всем
разом. Чего бегать взад-вперед? В селе нет ни военных, ни
ястребков. Нас здесь никто не ждет», – Лис поправил пистолет-
ную кобуру на ремне, тихо зазвенели медали на груди. «Делай,
что тебе говорят, Лис. До города всего пять километров. Днем
не было никого, а на вечер может и заявились. Береженного
бог бережет». Лис скривился, но возражать больше не стал.
«Кат, Скеля за мной», – тихо приказал он. Три человека дви-
нулись к селу, держась в тени деревьев, пересекая открытую
местность мелкими перебежками. В селе было тихо, собак за
годы оккупации в селах не осталось, нечем было кормить, а
чаще всего четвероногие сами становились пищей для своих
хозяев. Времена были тяжелые, надо было, как-то выживать.
Прошли огородами к одной из хат. Лис легонько постучал в
окошко условным стуком. В ответ из хаты, так же легонько два
раза стукнули по стеклу. Все в порядке. «Ждите у сарая, а я
зайду в хату. Только не курить, знаю я вас!» – пригрозил Лис
Кату и Скеле. «Капитан» подошел к двери дома и снова посту-
чал условным стуком. «Кто там?» – раздался из-за двери
встревоженный женский голос. «Слава Украине!» – негромко
сказал Лис. «Открывай!». «Героям слава!» – ответили из-за
двери, и дверь открылась. За дверью стояла молодая женщина
в светлой ночной сорочке и держала в руках керосиновую
лампу. Лис шагнул в проем. Свет лампы упал на его награды и
погоны. Женщина испугано вскрикнула и отскочила назад. Лис
зажал ей рот ладонью: «Тихо, дура! Это я – Сашко!». «О, Гос-
поди!» – выдохнула молодуха, когда Лис убрал руку. «Наля-
кав, чертяка, до смерти! Устроил маскарад! Разве ж так мож-
но?» – Ярэна перевела дух. «Заходь в хату!». Лис следом за
Ярэной прошел в глубь дома. Там он снял фуражку, помолился
на икону и кашлянул. «Тихо будь, дочка и родители уже спать
лягли», – замахала руками Ярэна и показала гостю на стул.
«Некогда мне рассиживаться, Ярэна. Хлопцы ждут за селом.
Что у тебя? Продукты закупила?» – Лис подошел к Ярэне и
обнял ее за талию. «Руки убери, расскажу вот мужу, будешь
знать!» – оттолкнула его женщина, но сделала это только ради
приличия. Лис это понял и самодовольно улыбнулся: «Ладно,
ладно, я уже испугался». Он снова обнял и поцеловал женщину
в губы, на этот раз она его уже не оттолкнула и ответила на его
поцелуй. «Эх, Ярэна! Гарна ты баба, но нет сейчас у меня вре-
мени, через три дня заскочу. Выкладывай, что знаешь!». Ярэна
высвободилась из объятий Лиса и игриво поправила ладонями
сорочку на груди: «Нет времени, тогда и руки не распускай!
Разбередишь душу и тикать!.. Форма тебе идет ихняя – настоя-
щий офицер! Ты бы до них лучше переходил, глядишь, от девок
бы отбоя не было!» – съязвила Ярэна. «Цыть, дура!» – рассер-
дился Лис, «Хватит ерунду болтать, говори!». Ярэна вздохнула:
«Значит так. Продукты купила, они в схроне у реки. Сало, цы-
буля, чеснок, самогон, хлеб, соленые огурцы. Два дня назад
приезжали солдаты и офицер из Ковеля на грузовике, разгова-
ривали с председателем сельсовета. Хотят создавать в селе отряд
«ястребков» из местных, для защиты от бандитов. Председатель
им говорит, что создавать не из кого, в селе лишь дети, бабы и
старики. Вернутся солдаты с фронта в село, тогда и будем гово-
рить. На том и решили». Лис хмыкнул: «Ясно. Пока они вер-
нутся, рак на горе свиснет. В селе есть кто чужой?» – спросил
и дотронулся руками до печки. Печка была теплая, как тело
Ярэны. «Нет, все свои. Вчера приехал из Ковеля Иван Рыбачок.
Пахал сегодня поле с матерью до обеда, а потом пахал у бабки
Пелагеи до самого заката с дочками ее Шурой и Ганной .Они
потом его угощали вечерей, сидели допоздна. Он, я так думаю,
должен был в селе заночевать». «Так,так…», – заинтересовался
Лис – «Какая ты баба смышленая, надо тебя забрать к себе в
службу безопасности. Иван – это тот, что секретарь в горкоме
комсомола ?». Ярэна сердито посмотрела на Лиса: «Нужна мне
твоя СБ сто лет! Не знаю, какой он там секретарь, он мне не
докладывал, но то, что работает в горкоме, это точно знаю».
«Ладно, Ярэна, не сердься и на том спасибо, пошел я, но в сле-
дующий раз до утра не уйду...», – Лис хлопнул молодуху по ту-
гой заднице и вышел за порог. Ярэна закрыла за ним двери хаты,
перекрестилась на икону, прикрутила керосинку и легла в
кровать.
Хлопцы ждали Лиса возле сарая, прижавшись к стене, что-
бы не было видно их тени от лунного света. Пахло табачным
дымом. «Курили, суки? Я вам что сказал!» – ругнулся Лис. «Да
не курили мы, не ори! Моду взял орать, у Комарика научился?»
– отозвался Скеля, высокий и худой дядько из Билина и през-
рительно сплюнул под ноги. Лис был отходчив, да и не время
сейчас для ссоры. «У Комарика говоришь? Нет, мне до него да-
леко. Скеля, давай греби к реке. Передашь, что продукты в схро-
не, пусть достают и грузят в лодки. В селе есть Иван Рыбачок
– комсомолец из Ковеля, к нему и зайдем сегодня. Мы с Катом
будем ждать вас возле хаты Исака Рыбачка со стороны сада».

                          ГЛАВА 7

Когда в двери постучали, Иван Рыбачок еще не спал, сидел
в комнате за столом и разговаривал с матерью. Мать Елена,
ладная, еще красивая женщина, удивленно посмотрела на часы,
висевшие в гостиной. Стрелки показывали половину одиннад-
цатого. «Кто же там может быть в такой час?» – испуганно при-
жала она руки к груди. Елена встала из-за стола и подошла к
двери. «Кто там?» – спросила она, еще надеясь, что это соседка
забежала на огонек. «Откройте! Капитан Петров из городской
комендатуры. Я к Ивану, срочное дело!». Елена посмотрела на
сына, который все слышал. «Нет никакого Петрова в комен-
датуре, мамо, я там всех знаю», – Иван поднялся с места. «Сей-
час открою! Только платок накину! Подождите!» – громко крик-
нула мать тому, кто был за дверью и бросилась к сыну. «Спокой-
но, сынок! Хапай вещи, обувь и на чердак! Если кто полезет на
чердак, то там окошко на одном гвозде держится, отогнешь его
и вылазь на крышу, только тихо. Оттуда прыгай в стог возле
хаты, там и спрячешься. Быстрей, быстрей…». Иван схватил
пиджак, ботинки и по лестнице из коридора быстро полез на
чердак. Елена вернулась к двери: «Сейчас, сейчас, уже откры-
ваю!» – сын скрылся в проеме чердака. В дверь снова посту-
чали: «Хозяева, открывайте! Сколько можно ждать!». Елена
решила потянуть время: «Так ведь это – нет Ивана. В город уе-
хал ». За дверью на несколько секунд стало тихо. Потом в дверь
начали тарабанить кулаками: «Открывай, а то сейчас хату спа-
лим!!!» – вдруг раздались угрожающие крики. Елена отступила
назад. Дверь под мощным напором затрещала и распахнулась.
В дом ворвались несколько человек с трезубцами на головных
уборах, вооруженные винтовками и автоматами. Оуновцы
бросились в хату в поисках Ивана. Перевернули кровать, выбро-
сили вещи из шкафа, залезли в комод и в погреб. Все напрасно.
«Крук, посмотри на чердаке», – негромко приказал невысокий,
худощавый бандеровец грузному мужику, от которого шел
устойчивый запах перегара и чеснока. Тот, которого назвали
Круком, подошел к лестнице и встал на первую перекладину.
Лестница затрещала. Крук испугано спрыгнул назад. «Комар,
куда я тебе полезу! Я тут себе шею сверну», – он вопросительно
посмотрел на командира. Тот выругался: «Чтоб тебя!. Вовк,
проверь чердак!». В этот момент в хату зашли со двора еще два
бандеровца с винтовками. «В сарае никого нет, Комар, мы про-
верили!» – отрапортовал один. С чердака спустился Вовк: «Там
никого нет». Комар подошел к Елене. «Где сын?» – спросил он,
нервно покусывая губы. «Часа два назад уехал в город», –
выдохнула из груди Елена. «Врешь, сука, правду кажи!» – Комар
размахнулся и ударил ее кулаком в лицо, женщина упала на
пол, и он несколько раз пнул ее ногой в живот. Женщина согну-
лась пополам, застонала и скорчилась от боли. «Поднимите ее!»
– приказал Комар своим людям. Кат и Крук подняли Елену, из
носа у нее текла кровь, и посадили на стул. Комар снял кашкет,
вытер пот со лба и подошел к ней: «Говори где сын, не то хуже
будет!». «Нет его, в город уехал, часа два назад», – еле слышно
простонала она в ответ, – «Зачем бьете меня? Мой сын не сделал
ничего плохого». Комар расхохотался: «Вы слышали, хлопцы?
Не сделал ничего плохого? А за нэзалэжну Украину воевать не
захотел! К москалям подался, в комсомол вступил! Так ты его,
сука, научила Украину любить, га?!». Он взял Елену рукой за
подбородок: «В глаза мне смотри, сука!». Елена взглянула в
перекошенное от злости лицо Комара: «Мой муж еще в ту войну
воевал, тебя еще тогда и на свете не было, а сейчас он воюет с
немцами на фронте... Мой сын восстанавливает город, чтобы
люди в нем могли нормально жить. А вы що робытэ? Это за
нэзалэжну Украину меня бьете? Бога побойтесь! Если вы за
нэзалэжну Украину, то не ведите себя, как бандиты…». Комар
ткнул кулаком Елене в грудь: «Заткнись, дрянь! Не учи меня,
ученый я! «Трэба крови по колино, щоб настала вильна Ук-
раина!» – так каже Степан Бандера и мы с ним согласны! Прав-
да, хлопцы?» – Комар посмотрел на своих вояк, те одобрительно
закивали головами. «Вот видишь! Сыну своему передай, пусть
бросает москалей и идет до нас. Больше просить не будем.
Повесим на гилляке, как паршивого кота… Всё!». Напоследок
Комар не смог отказать себе в удовольствии и снова ударил
Елену в лицо, целясь в ее красивые губы. Она упала вместе со
стулом на пол, к ней подошел Кат, повернул ногой ее голову к
свету, изо рта Елены тонкой струйкой текла кровь, Кат
усмехнулся. Комар вышел из хаты, ударив в сердцах ногой
ведро с водой у дверей. Вода растеклась по коридору. Крук
прихватил старый кожух мужа Елены, висевший на гвозде:
«В лесу сгодится!». За углом хаты стоял Лис. В дом он не
заходил, наблюдал за селом и дорогой. «Ну что, никого, пусто?»
– спросил он разъяренного Комара. Тот лишь смачно выругался
в ответ. «Тогда надо уходить, Комар. Больше нам на Вербке
делать нечего». Комар зло посмотрел на него: «Так просто уйти,
чтобы с нас смеялись? Так не годится, друже Лис!». К ним
подошел Чорный, родной брат Комара. «Что будем делать,
братыку?» – обратился он к Комару. «Пока не знаю, Денис,
вывела меня эта лярва из себя, надо бы ей всыпать пятьдесят
палок, чтоб поумнела».Чорный кивнул головой: «Слухай, Пор-
фирий, давай заглянем к бабе Палашке? Там у нее Ганна Вдо-
вина с нашего села. Тетка Явдоха казала, что Ганна с Ермолаем
в 43-м году прятала в своем доме поляков Войцеховских, пом-
нишь, богатые были, ляхи, жили в центре села?». «Ганна Вдо-
вина здесь у матери?..» – Комар задумался, постукивая пальца-
ми, по рукоятке «Шмайсера», висевшего на груди. «Ну что ж,
заглянем. Значит судьба ее такая! Пожалел я ее однажды,
второго раза не будет! Хлопцы за мной!» – махнул рукой Комар,
и банда двинулась за ним гуськом к дому Пелагеи Рыбачок.

                            ГЛАВА 8

В доме Пелагеи было тихо. Пелагея уже было начала засы-
пать, внуки угомонились и спали. Внучек Володя крутился на
печке, там было его любимое место. Печку на ночь натопили
дровами, ночи еще были прохладные, а в хате тепло. Ганна ле-
жала в ночной сорочке на деревянной кровати, что стояла возле
железной кровати детей, рядом с ней сидела Александра, расче-
сывала гребнем волосы и делилась с сестрой своими соображе-
ниями о том, что надо будет завтра посадить в огороде. Хата
тускло освещалась изнутри керосиновой лампой, стоящей на
тумбочке возле зеркала. Снаружи в дом проникал лунный свет
через маленькие окошки, высвечивая небогатую обстановку
сельской хаты. В комнате Александры в люльке, подвешенной
за крюк к потолку, повернувшись на бочок, спала маленькая
Люба. За окном вдруг послышались шаги и кто-то несильно,
но настойчиво постучал в окошко. Сестры встрепенулись, Пе-
лагея приподнялась, на кровати. Ее длинные седые волосы, спу-
тались на голове: «Александра, глянь, когo там несет нелег-
кая?». Александра встала с кровати, набросила на плечи платок
и подошла к окну. За окном в свете луны стоял советский офи-
цер с медалями на груди. «Свои, хозяйка, свои! Откройте! В
селе действует банда, мы проверяем дома!» – он еще раз пос-
тучал в окно. Александра посмотрела на мать: «Русские сол-
даты, мамо. Бандэр шукають». «Нашли, где искать! Открой им,
все равно так просто не уйдут», – кивнула дочери Пелагея.
Александра взяла лампу с тумбочки, добавила огня, пошла в
коридор и отодвинула дверной засов. За дверями стояла боевка
Комара. «Что, суки, не ждали!» – рассмеялся Комар, выхватил
из рук Александры лампу и оттолкнув ее в сторону вошел в ха-
ту, тяжело ступая на чистый пол грязными немецкими сапогами.
Ганна в комнате услышала и сразу узнала голос в коридоре.
«Комарик! Ой, мамо, то смерть моя!» – негромко вскрикнула
она. Комар вошел в комнату и поднял над головой керосиновую
лампу, чтобы разглядеть всех. Следом за ним в хату вошло еще
несколько человек, в том числе «советский офицер», который
скептически осмотрел хату и негромко присвистнул. Во дворе
осталось на всякий случай два караульных, по разные стороны
дома. Александру из коридора втолкнули назад в комнату, она
едва не упала, но ее подхватила сестра, которая уже поднялась
и стояла в одной ночной белой сорочке. Крук прошел в другую
комнату и осветил ее квадратным немецким фонариком. Загля-
нул под кровать и в люльку, в которой лежала Люба. От яркого
света девочка вздрогнула, проснулась и громко заплакала. Про-
снулись Лида и Витя, испугано соскочили с кровати и спрята-
лись за спиной матери. Володя, продолжал лежать на печке,
испугано наблюдая за тем, что происходило в доме. Александра
бросилась в свою комнату к дочери, схватила ее на руки. Бан-
деровец ткнул Александру под ребро дулом автомата: «Иди ко
всем в большую комнату!». Она вернулась в комнату и стала
рядом с Ганной, которая, как большая белая птица, прикрывала
руками, как крыльями, детей, стоящих за ее спиной. Пелагея
Ивановна продолжала сидеть на кровати, с недоумением глядя
на вооруженных людей в хате. «Кто вы такие? Что вам нужно в
моем доме?» – обратилась она к Комару, стараясь придать
своему голосу твердость. Комар презрительно взглянул на нее:
«Кто мы такие? Мы борцы за нэзалэжну Украину! Что нам
нужно? Я тебе сейчас объясню, старая стерва! Подержи лампу»,
– последние слова Комара относились к Лису. Тот взял лампу
из рук главаря. Комар пересунул «Шмайсер» с груди за спину,
чтобы не мешал. «А ну, дай!» – Комар, выхватил из рук брата
Дениса карабин, подскочил к кровати, на которой сидела Пела-
гея, и со всей силы ударил ее в голову прикладом. Старуха упала
на кровать и захрипела, на подушке вокруг ее головы образо-
валось, быстро увеличиваясь в размерах, кровавое пятно. Ганна
и Александра закричали: «Мамо, мамо!!!». Ганна инстинктивно
бросилась к матери, чтобы как-то ей помочь. Она склонилась
над ней, но Пелагея была уже мертва. Комар схватил Ганну за
волосы и бросил на пол хаты. «А, добрый вечер, Ганна! Думала
спрятаться от нас у мамки? Не вышло! От нас не спрячешься!
Помнишь, когда в Колоднице убили Татьяну? Я ведь наблюдал
из леса с хлопцами, как вы разговаривали в поле. Пожалел я
тогда тебя, ты, сучка, лишний год прожила благодаря мне.
Хватит! Нажилась! Ваше сучье племя надо все истребить. Пря-
тала ляхов в своем доме?! Жалко их?! Жидву жалко, моска-
лей?!» – Комар присел и низко склонился над лежащей на полу
Ганной. Она без страха посмотрела в его горящие злобой глаза.
«Жалко… они такие же люди, как и мы… им так же больно…».
Комар снова схватил Ганну за волосы: «Что ты сказала? Люди?
Нашла кого жалеть! А, раз тебе жалко их, то и ступай до них!».
Комар дернул Ганну за волосы и перевернул на спину, прис-
тавил к ее затылку ствол карабина и передернул затвор. «Шура,
похороните меня рядом с батьком!» – крикнула Ганна, обра-
щаясь к сестре. Это были ее последние слова. Комар выстрелил.
Хата была невысокая, потолки низкие. Кровь Ганны, впере-
мешку с мозгами, ударила фонтаном, забрызгала потолок и
лица, стоявших рядом бандеровцев, те отшатнулись назад. В
комнате запахло порохом. Комар провел рукой по лицу и по-
смотрел на руку, на руке была кровь.
Он подошел к Александре, которая, стояла онемев, как ка-
менная статуя, с Любой на руках. Рядом с Александрой, держа
одной рукой ее за сорочку, стояла маленькая Лида, второй рукой
она держала за руку брата Витю.
Витя испуганно молчал, ничего не понимая, Лида всхли-
пывала, глядя на убитую мать, по ее щекам текли слезы. «Комар!
Щенят тоже надо вслед за сукой! Зачем нужны лишние си-
роты?» – подал голос Кат, остальные молчали. Лис плюнул на
пол, сунул в руку Кату керосиновую лампу, вышел из хаты и
закурил. Комар посмотрел в белое, как стена, лицо Александры,
в нем не было ни кровинки. «Меня тоже убьешь? – спросила
она. Комар задумался на секунду: «Не сегодня! Держи язык за
зубами, поняла?». Александра кивнула головой. Комар вдруг
неожиданно погладил по голове плачущую Лиду: «Не плачь,
девочка, я тебя не убью, дядя хороший…». «Комар, надо ухо-
дить! Люди по селу забегали, вы их переполохали своим выст-
релом!» – со двора зашел в хату караульный и удивленно уста-
вился на убитых. «Мать вашу! Что вы тут натворили?» – не
сдержался он. Комар развернулся, глянул на тела убитых им
женщин, потом перевел взгляд на свои руки в крови. «Уходим!»
– крикнул он громко и вышел из хаты, оставляя кровавые следы
от сапог на полу. Бандеровцы расступились, пропуская его, а
затем, словно очнувшись, толкаясь и матерясь, оглядываясь,
торопливо стали выходить следом, стараясь как можно быстрее
покинуть это страшное место. За их спиной слышался детский
плач...

                             ЭПИЛОГ

Анну Ивановну Вдовину, похоронили в селе Вербка рядом
с отцом, в одной могиле с матерью Пелагеей Ивановной Рыба-
чок, в вишневом саду напротив хаты. В мае сорок пятого года
инвалидом вернулся с войны ее муж Вдовин Ермолай Тимо-
феевич, награжденный за героизм на фронте медалью «За
отвагу». Устроился в Ковеле на работу, женился второй раз.
Новая жена не захотела заниматься воспитанием его детей,
Лиду и Виктора забрала в город семья Варчиков и вырастила,
как своих. Сестра Анны Александра всю жизнь прожила на
Вербке, в той самой хате. Несколько лет, как не замазывали
известкой, на потолке была видна кровь Анны. Вместе с мужем
Михаилом, вернувшимся с войны в сентябре 45-го, Александра
вырастила детей Любу и Володю. Умерла в преклонном возрас-
те. События 8 апреля 1945 навсегда остались в ее памяти. «Каж-
дую ночь, когда я ложусь спать и закрываю глаза, я вижу, как в
убивают Ганну», – говорила она дочери. Сегодня ее дочери
Любови Михайловне семьдесят лет. Иван Исакович Рыбачок
закончил педагогический институт, преподавал в школе, был
директором первой школы города Ковеля. Бандеровец Лис,
история не сохранила его фамилии, был застрелен через месяц
после кровавых событий на Вербке военным патрулем в Ковеле.
Лис приехал в город из леса на попутной машине для встречи
с проводником УПА, прибывающим поездом из Ровно. В районе
железнодорожного вокзала лоб в лоб неожиданно столкнулся
с патрулем, его попросили предъявить документы. Удостове-
рение уполномоченного НКВД с переклеенной фотографией
подозрений не вызвало, но начальник патруля обратил внима-
ние на солдатский Орден Славы на груди капитана НКВД и
потребовал предъявить орденскую книжку. Её у Лиса естест-
венно, не оказалось, тогда «капитана» попросили пройти в во-
енную комендатуру. По дороге тот выхватил пистолет, начал
стрелять и бросился бежать. Один из патрульных настиг его
очередью из автомата. Порфирий Лысюк, по кличке «Комар»,
был убит осенью 1945 года в лесу в ходе проведения войсковой
операции по ликвидации бандформирований на территории Во-
лынской области. Судьба остальных бандеровцев, принимав-
ших участие в убийстве на Вербке, неизвестна. Может быть
они нашли свою смерть в лесных схронах, как чумные крысы,
а может быть они приходят в школы на Западной Украине и
рассказывают детям байки о своем «героическом» прошлом. О
том, как они освобождали от фашистов украинские города и
села, как пускали под откос немецкие эшелоны, как смело вое-
вали под желто-синими и черно-красными флагами лицом к
лицу с озверевшими отрядами НКВД и Красной Армии. Ско-
рее всего так оно и есть. Но о том, как они убивали женщин на
Вербке, как сжигали живьем Татьяну Лоховскую в Колоднице,
они, конечно, молчат. С 2005 года после прихода к власти прези-
дента-националиста Виктора Ющенко, в Украине на Покрова,
14 октября, регулярно отмечается день создания УПА, чествуют
людей, воевавших в рядах этой организации как борцов за не-
зависимую Украину. К одной из таких дат, 13 октября 2009 года
с большой статьей под названием «Помнить всех и каждого!»
вышла газета «Вести Ковельщины». В конце статьи шел список
героев УПА по районам области. Список Билинского района
возглавлял Лысюк Порфирий Федорович, кличка «Комар», 1923
года рождения, уроженец села Колодница, героически по-
гибший за вильну Украину 8 апреля 1945 года в бою с войсками
НКВД в селе Карпыливка...
Где был 8 апреля 1945 года Комар и с кем он воевал в ту
ночь вы уже знаете. 

C 1991года в Украине пытаются построить независимое
государство. За это время численность украинцев уменьшилась
на восемь миллионов человек. Для того, чтобы вы представили
себе эту чудовищную цифру, сообщу, что это население Грузии,
Латвии, Литвы и Эстонии вместе взятых! Каждый второй рабо-
тоспособный человек в Украине безработный. Украина зани-
мает предпоследнее место в Европе по уровню жизни насе-
ления. Нельзя построить новое государство на лжи, когда из
книги истории выдергиваются отдельные страницы, а осталь-
ные листки замазываются дегтем. Страна, которая создается
на мифах и легендах, не имеющих ничего общего с реальными
историческими событиями, где в угоду так называемой «нацио-
нальной идее» переписывается история, слагаются сказки о по-
собниках фашистов, как о борцах за свободную Украину, герои-
зируются их деяния, на фоне замалчивания их преступлений
перед украинском народом, а с другой стороны, фамилии
настоящих героев войны, которые ковали победу над фашизмом
на фронтах Великой Отечественной войны, в партизанских
отрядах и соединениях, в подполье, забываются, затираются
краской на памятниках и постаментах, или еще хуже, разби-
ваются кувалдами эти памятники, как символы времен советс-
кой оккупации, такая страна не имеет будущего. Не осознав
прошлого и не сделав выводов из уроков истории, Украина
обречена снова пережить то же самое, но еще в более чудовищ-
ной форме. Завтра последователи бесноватых бандер и шухе-
вичей будут разбивать кувалдами не гранитные головы поста-
ментов, а головы живых людей, не согласных с идеологией ук-
раинского фашизма. Это будет завтра, если их не остановить
сегодня! Не забывайте тех, кого безвинно убили бандиты, име-
нующие себя «борцами за нэзалэжну Украину». Не убивайте
их второй раз забвением.
 Мы живем, пока помним …или кто-
то помнит о нас!

А может, не было УПА,
Не расстреляли маму мамы,
Не растерзали стариков,
Детей не вешали в овраге.

А может, не было СС
«Галичины» и «Нахтигаля»,
Ватутин жив и Кузнецов,
А «Роланд» – мирные бродяги.

А может, не было ОУН,
И звезд не резали на спинах,
Не зарубили Галана,
А Бабий Яр – лишь место в книгах.

А может, не было иуд,
А были лишь «лесные братья»,
Не мучали учителей,
И не шептали им проклятья.

А может, не было войны,
И никого не убивали…
Но почему несу цветы,
Я на могилу бабы Ани?

На фото Анна Вдовина с дочкой Лидой.
Анна послала это фото летом 1939 года Ермолаю в польскую тюрьму.

Октябрь 2013 год.


P.S. Эта повесть была написана мною в октябре 2013 года.Еще не было майдана в Киеве,еще не убивали милиционеров и не жгли "Беркут",еще не убивали Донбасс и себя,не отменяли день Победы,не расстреливали собственную историю и не отмечали сегодня 14 октября день создания преступной организации УПА,как день Защитника Отечества...Еще ничего этого не было...Если Бог хочет проклять человека он лишает его памяти,я хочу вернуть память моему обманутому народу...Мы живем пока помним!

© Copyright: Вадим Зинчук, 2017
Свидетельство о публикации №117101402676