Пролог

Что побудило меня написать эту повесть? Память… Память о тех, чьи лица я видел только на фотографиях в  семейном альбоме. Память о моей маме, которой уже нет, на глазах которой ,когда она была еще ребенком, были убиты самые дорогие ей  люди на Земле- ее мать и бабушка. Память о  Александре Ивановне Хомич, свидетельнице  страшного преступления, которое ей довелось пережить , а потом всю жизнь носить в себе ужас той тихой украинской ночи 8 апреля 1945 года .Память о нелюдях безвинно уничтожавших людей в угоду бредовым националистическим идеям и замыслам своих полуграмотных вождей, копирующих идеологию фашизма Адольфа Гитлера и перенесших ее на благодатную почву Западной Украины.

 В этом году Украина отмечает 70 лет форсирования Советскими войсками Днепра и освобождение столицы Украины города Киева от фашистских захватчиков. В тех боях полегло более 600 000 советских воинов,2500 солдат и офицеров Красной Армии были награждены  тогда званием Героев Советского Союза. Каждый пятый Герой Советского Союза, получивший это звание в годы  войны, получил  звезду Героя за Днепровскую операцию. Каждый пятый! Но вы не найдете сегодня их фамилий в школьных учебниках истории новой независимой Украины. Дети изучают сейчас совсем другую историю ,где слово СССР-синоним слов голодомор, репрессии ,раскулачивание, ГУЛаг, НКВД,КГБ... И поэтому нет ничего удивительного, что сегодня на стадионах города Львова  во время футбольных матчей местной команды «Карпаты» или сборной Украины, молодежь размахивает флагами с изображением идеолога украинского нацизма Степана Бандеры, провозгласившего  от лица организации украинских националистов (ОУН) в листовках, разбросанных 30 июня 1941 года в захваченном фашистами Львове,  о создании Украинской Державы .Там были и такие  слова : «Народ! Знай ! Москва, Польша, Мадяры, Жидва - это твои враги! Уничтожай их! Ляхов, жидов, коммунистов - уничтожай без милосердия!»…Рядом с изображением украинского фюрера развеваются портреты  гауптштурмфюрера СС Романа Шухевича, бывшего комиссара фашистского батальона «Нахтигаль» ,созданного в 1939 году гитлеровцами из украинских националистов, залившего улицы Львова кровью мирных жителей, в исполнении призыва своего вождя. Затем Шухевич, пройдя  курсы в Германии стал заместителем командира  201го  охранного полицейского батальона, действующего на территории Белоруссии  , был награжден за заслуги перед Рейхом двумя железными крестами -две тысячи убитых и казненных  белорусских партизан, таков итог  «работы» Шухевича в Белоруссии. После этого, в апреле 1943 года, гауптштурмфюрер СС возглавил банды из бывших полицаев и фашистских пособников  под вывеской Украинской повстанческой армии (УПА) для борьбы с украинскими партизанами и Красной Армией, вступившей на территорию Украины, чтобы освободить ее от немецко-фашистских захватчиков. Сегодня по Львову разъезжают такси на крышах которых светятся огоньки с надписью  СС «Галичина»( абревиатуру СС , « находчивые» западенцы трактуют, как сервисная служба).Дивизия СС «Галичина» была сформирована фашистами из украинских добровольцев ,проживающих в Западной Украине,  присягала на верность Гитлеру ,была разгромлена войсками Красной Армии в боях под Бродами в июле 1944 года, остатки недобитых «галичан» влились в отряды УПА, а часть ушла с немцами на запад, где воевала против югославских и словацких партизан . Не удивляйтесь ,что 9 Мая, знаковая дата для всего прогрессивного человечества, проходит во Львове со слезами на глазах ветеранов войны: местные власти не пускают их возлагать цветы  к могилам павшим за освобождение Львова советским солдатам, перед ветеранами стоят кордоны милиции  со щитами и дубинками по периметру Марсового поля, юные националисты в масках срывают с груди стариков боевые ордена и медали Советского Союза и втаптывают их в грязь, на городской площади под восторженный рев толпы сжигается Красное знамя - символ нашей  Победы над фашизмом...

 Нынешняя украинская власть  старается не замечать происходящее на Западной Украине, словно ее это не касается, как будто все это происходит в другой стране. У  власти совсем другие проблемы - получение очередной порции кредитов  от МВФ, расфасовывание этих денег по своим безразмерным карманам и  приватным  банкам...Если говорить коротко -тотальное обогащение властной верхушки за счет остального населения страны, а тем временем на Украине поднимает голову фашизм. И сегодня уже не только  на Западной Украине - в Тернополе, Ивано-Франковске ,Львове, Луцке маршируют по улицам ветераны  УПА и дивизии СС «Галичина»,с муляжами немецких «Шмайсеров» на шее, но и по центральным улицам города- героя Киева  проходят шествие людей со штандартами дивизии СС «Галичина» и красно-черными знаменами  УПА. По городам и селам Украины разъезжают молодые люди от украинской националистической партии «Свобода» с кувалдами и раздвижными лестницами в багажниках микроавтобусов ,забираются по ночам  на постаменты и разбивают гранитные головы бывших вождей Советского Союза, оскверняют  памятники павших в боях за Украину Советских солдат. Вместо них  тут же появляются памятные знаки и монументы, новоявленным «героям» Украины, чьи пропахшие нафталином скелеты извлекаются из дедушкиных шкафов, боевикам банд УПА и их идейным вождям.

Повесть  «Память» художественно-документальная, имена и фамилии главных героев подлинные, все совпадения не случайны. События в повести происходят в течении одного дня 8 апреля 1945 года, в небольшом селе с красивым название Вербка, расположенном на западной Украине в Волынской области в пяти километрах от города Ковеля. Все, что случилось в тот день в доме Пелагеи Ивановны Рыбачок записано мною со слов моей матери  Лидии Ермолаевны , Александры Ивановны Хомич и ее дочери  Любови Михайловны Билыч. Мы живем пока помним...             

                                   Глава 1.

Мужчина вышел из пивной  и не торопясь пошел по направлению к автобусной остановке. Лампочки на столбах светили желтым светом, как маленькие луны, освещая аллею по которой, как тени, передвигались ,немногочисленные , в такой поздний час , прохожие. Моросил мелкий противный осенний дождь. Мужчина прошел  аллеей, вдоль осыпающихся тополей ,по каменным ступенькам поднялся к небольшому мосту соединяющему две стороны небольшого города, разделенные узкой речкой. На середине неосвещенного моста неожиданно налетел порыв ветра. Мужчина поежился, остановился, надвинул  поглубже на лоб кашкет с длинным козырьком, полез в карман куртки, достал оттуда пачку папирос и спички. В тот момент, когда он начал прикуривать, с ним поравнялся человек в шляпе и плаще, который  шел незаметно  сзади за мужчиной  от двери пивной, держась на некотором расстоянии. Человек в шляпе остановился рядом  и негромко спросил чуть хриплым голосом ,обращаясь к мужчине в кашкете: «Денис?».Тот наконец прикурил, бросил спичку через перила моста в воду, выпустил струю дыма изо рта : «Ну,Денис..?Тебе чего надо?».Вместо ответа человек в шляпе  сделал неуловимое движение правой рукой снизу вверх. Денис почувствовал острую боль  в области живота, уходящую под самое сердце. Он инстинктивно попытался отшатнуться назад, но человек в шляпе прижался к нему  вплотную, обхватил его левой рукой за правое плечо, продолжая своей правой рукой давить на рукоятку ножа, вошедшую в тело Дениса по самую ручку. Сигарета выпала из  слабеющей руки, глядя недоуменными глазами в лицо своему убийце, он лишь выдавил из себя: «За что?...».Тот, что был в шляпе, шепнул ему в самое ухо: «Это тебе, тварь, за Анну»,чуть подсел и легко перекинул еще живое тело через перила моста в  мутные воды  Турии. Огляделся по сторонам. Вокруг никого не было. Он размахнулся и бросил следом в речку окровавленный нож, затем быстро перешел мост. В это момент к остановке подъехал автобус. Человек в шляпе проехал одну остановку, вышел, перешел на противоположную сторону дороги, дождался автобуса, который ехал обратно в сторону центра  и вернулся на нем назад в город.

Утром следующего дня на стол начальника городской милиции легла сводка происшествий по  Ковелю за  сутки. В ней не было ничего существенного, кроме одного эпизода. В 6.20 недалеко от городского моста был обнаружен труп гражданина Лысюка Дениса Федоровича 1925 года рождения, уроженца села Колодница, Ковельского района, шофера Луцкой автобазы,  бывшего оуновца, кличка «Чoрный», пришедшего  с повинной из леса  в конце 1945 года под  сталинскую амнистию для участников бандформирований украинской повстанческой армии добровольно сложивших оружие . Смерть наступила в результате колото-резанной раны, нанесенной по оценке эксперта – криминалиста немецким армейским штык ножом, после чего Лысюк Д.Ф. был сброшен в реку .Тело обнаружил на мелководье   рыбак, который и вызвал наряд милиции. В карманах убитого находились документы - водительское удостоверение и паспорт, кошелек с небольшой суммой денег, спички и  пачка папирос «Север». Труп опознали родственники  убитого и сообщили, что   Денис Лысюк неделю назад  приехал в Колодницу в отпуск  из Луцка .

Следствие  длилось несколько месяцев, был опрошен широкий круг подозреваемых, в основном  бывших членов  организации украинских националистов , но все безрезультатно. В итоге ,папка с материалами этого дела  пополнила архив нераскрытых преступлений.

                                         Глава 2.

Ганна оторвала листок настенного календаря, висевшего над комодом, рядом с семейными фотографиями в большой рамке под стеклом -8 апреля 1945 года. Тяжело вздохнула и перекрестилась на икону Божьей матери  в углу дома. Маленькая, крытая соломой деревянная хата из двух небольших комнат, кухни и  маленького коридорчика- «предбанника»,стала приютом для семи человек. Меньшую дальнюю комнату занимала старшая сестра Александра с  двенадцатилетним сыном Володей и полуторагодовалой дочкой Любой, в большей жила Ганна  с двумя своими детьми и мамой Пелагеей Ивановной. Ганна подошла к узкой железной кровати, на которой спали дочь и сын. Старшая, восьмилетняя Лида, лежала на спине раскинув ручки в стороны ,а меньший Витя спал на боку свернувшись калачиком, спрятав голову под подушку. Ганна склонилась над дочкой, поцеловала:«Лидочка, вставай, будем завтракать».Лида потянулась , крепко обняла мать за шею  своими худенькими ручками и неожиданно спросила: «Мама, а папка скоро вернется с войны?». «Скоро, Лидушка, скоро. Вот разобьют фашистов и вернется. Иди, умывайся, я заплету тебе волосы и будем кушать»,-Ганна  аккуратно освободилась от объятий дочери и принялась будить сына, который  никак не желал выбираться из-под подушки. Трехлетнему Вите в этот момент  меньше всего на свете  хотелось просыпаться. Ему снилось, будто они с отцом едут на коне по залитому солнцем пшеничному полю,  но управляет Орликом не отец, а он Виктор, а отец сидит сзади, одобрительно кивает головой и улыбается. Лида вышла из комнаты и через маленькую кухню, где стоял квадратный стол с кривыми ногами, как у деда Остапа, который жил через две хаты, направилась в коридор . На кухне возле печи, суетилась мамина  сестра тетя  Александра или Шура, как ее все называли. За столом сидела баба Палашка  и тихо  с ней о чем-то разговорила. На столе стоял глиняный глэчик с молоком , чистые тарелки и алюминиевые кружки. «Добрый ранок!»- поздоровалась Лида с бабушкой и тетей. В коридоре, было прохладно, на стене висел  металлический умывальник с длинным, как у аиста носиком. Нажмешь на носик и польется вода в большой медный таз. Возле умывальника стоял Миша, тети Шуры сын и чистил зубы зубным порошком из пластмассовой банки. «Это надолго»,- подумала Лида, вышла из хаты и направилась к деревянному туалету, что стоял рядом с сараем, в котором громко мычала кормилица семьи корова Зорька и  чуть похрапывал работяга конь Орлик. Солнце поднималось над  хатой, стоящей на краю села из-за реки Турии , которая бежала в километре, извиваясь, как змея. Солнечные лучи  несли весеннее тепло, кое- где из земли  пробивалась зелена трава. Пара кур важно шлялась по двору, поклевывая зеленые побеги.   

Год назад Лида с матерью и братом перебрались в дом бабушки на Вербку из Колодницы .Село  Колодница находилось в шести километрах за рекой, окруженное густым лесом. Лиде нравилось, что рядом был лес. Раньше она часто ходила с матерью туда за грибами, но сейчас в лесу стало опасно. В схронах, искусно выкопанных и замаскированных землянках, прятались  бандэры - местные бандиты, совершающие   налеты на окрестные села, пользуясь тем, что кроме женщин, детей и стариков в них никого не осталось. Мужчины ушли воевать на фронт и бандиты чувствовали себя свободно и  безнаказанно. Забирали все, что хотели, а если кто-то из селян возмущался, то мог получить в ответ пулю. После того, как  бандэры убили в селе тетю Таню, мама в тот же день собрала вещи и они ушли  на Вербку к бабушке. Дошли пешком до реки, а там, на рыбацкой лодке на другой берег. Высадились и потихоньку двинулись к бабиной хате. Лида  вела за руку маленького упрямого Витю, который хныкал и хотел назад домой в  Колодницу. Лида тогда спросила: «Мамо, а зачем бандэры убили тетю Таню, она ведь была такая хорошая?». Ганна покачала головой :«Не знаю, дочка. Наверно, за то, что муж ее Петро, как и наш батько, воюет  против немцев ». «Вот оно что!...А Германия она далеко? Там живут те дядьки в касках с автоматами, которые ездили у нас по селу на мотоциклах?» - спросила Лида . «Да, Лида, Германия далеко. Ты, держи крепче Витюшу за руку, чтобы он не упал, видишь, какая дорога плохая...». Ганна с трудом катила перед собой  по узкой тропинке, ведущей от реки к селу детскую коляску, груженную  вещами, которые спешно собрала в дорогу. Они поднялись по небольшому склону, вышли на поле и пока шли через поле к родительскому дому,  Ганна мысленно вернулась в прошлое.

                                              Глава 3.

Ермолая, ее мужа, посадили в польскую тюрьму в мае тридцать девятого года. В ночь на первое мая он залез на самый высокий тополь в селе и прикрепил  к его верхушке на шесте красное знамя, сшитое из нескольких кусков красной материи. Говорят ,что знамя было видно даже в Ковеле. Из города тогда  приехали полицейские и попытались знамя снять, но никто не смог залезть до самого верха . Тогда решили спилить тополь вместе со знаменем. Сельчане с интересом наблюдали, как полицейские два часа спиливали гигантское дерево. Потом стали  всех допрашивать  ,кто вывесил знамя.  Порфирий Лысюк, сын соседей, недолюбливал

Ермолая за то, что тот однажды, сделал ему замечание, когда выпивший Порфирий  начал материться в сельском магазине. Парень не унимался и тогда Ермолай взял его за шиворот и просто выбросил, как котенка, из магазина, под всеобщий смех односельчан. Порфирий затаил обиду в душе и в отместку   указал  полицейским на Ермолая. Молодой тогда совсем был, лет семнадцать, но уже тогда был подлым. Сказал , что шест на знамени  со двора Вдовиных. Ермолаю надели наручники и отвезли в Ковель в участок, потом был суд, дали два года тюрьмы, но в сентябре пришли Советы и освободили мужа. Порфирия перед самой войной арестовали за хулиганство и отправили в ту самую тюрьму, где сидел при поляках Ермолай. Когда немцы заняли Ковель, Порфирий вышел на свободу и пошел в полицаи - «шуцманы». Какое-то время служил при Ковельской комендатуре, а потом пропал. До 44 года о нем не было ни слуху, ни духу, поговаривали, будто он  в Белоруссии в карателях. Слухи о зверствах фашистов в соседней Белоруссии время от времени докатывались до Западной Украины. Самое ужасное, что помогали немцам вершить страшное дело полицаи из Украины, такие, как Порфирий .В начале лета 43 года, часть полицаев вернулась из Белоруссии на Волынь и начали здесь свою кровавую жатву .За короткий промежуток времени они собрались  в большие банды. В  городских ателье Луцка бандеровцы шили себе форму, в областной типографии  печатали свою газету, штамповали даже сами себе медали, немцы обеспечили их оружием ,для того ,чтобы те вылавливали и убивали советских партизан. В середине 43 года, банды, которые в народе стали называть «бандэрами» ,по фамилии их идейного вождя Степана Бандеры,  принялись уничтожать поляков и оставшихся в живых евреев, проживающих на Волыни бок о бок с украинцами. Вырезали   целые польские села, заставляя тем самым, поляков уходить в Польшу. Семью своих соседей Войцеховских - Ванду, ее мужа Янека и их двоих сыновей Ганна, рискуя жизнью своей собственной семьи, прятала несколько месяцев в своем доме, пока те не ушли с партизанами армии Людовой в Польшу. Немцы  не обращали никакого внимания на  зверства бандеровцев, которые  называли  себя в газетах Украинской повстанческой армией, наоборот,  всячески поощряли  происходящее, не вмешиваясь в ситуацию. Зачем бандэры убивают людей спрашивает Лида. Ганна и сама не могла ответить на этот вопрос однозначно, глядя на то,  как люди, рядом с которыми она мирно жила до войны , которые раньше жили в селе, как одна семья  и не делились, кто поляк, а кто украинец, ходили вместе на танцы, пели вместе  песни, вдруг изменились до неузнаваемости и возненавидели других, только за то, что те другой национальности, не украинцы.  Дело было на самом деле не в другой национальности,  бандэры уничтожали всех, кто не хотел принимать их порядки. Что это  за порядки и для чего надо было убивать других людей, они и сами  до конца не понимали. Их задача была убивать всех не украинцев. Дело дошло до того, бандеровцы стали считать себя «титульной нацией», на манер «арийской» в Германии, тем самым подчеркивая, что они намного выше поляков, русских , евреев, венгров, румын . При этом ,если кто-то из украинцев, не считал себя «титульной нацией», того надо было обязательно убить, как неполноценного. Вместе с Ермолаем на фронт в мае 44 года ушел и  Петр Лоховский - муж ее лучшей подруги Тани, бывшей лучшей подруги.  Вернется Петр  домой, а дома нет и Тани  нет. Избили до полусмерти и сожгли  в собственной хате. Убили лишь за то, что Петр ушел из родного села воевать с немцами . Слава Богу у них не было детей, а то ведь  не пощадили бы  их. В соседнем селе  оуновцы зарезали и закололи штыками пять польских семей вместе с детьми, детей еще живых  бросали вниз головой в колодец, к мертвым родителям, говорят, что стоны  были слышны оттуда еще несколько дней, местным под страхом смерти запретили подходить к колодцу и вынимать тела. Страшно. Очень страшно. Рядом с Таней Ганна пережила всю немецкую оккупацию, фашисты  не тронули, а тут свои, украинцы, убили. Как она ждала своего Петра с фронта! Убили,а за что, за что?!!! Cлезы сами собой потекли по щекам. Ганны  приложила платок к глазам, чтобы дети не увидели их, но глазастая зеленоглазая Лидка все заметила и стала успокаивать : «Мамо,ты чому плачешь? Не плачь, татко придет и защитит нас. И мы вернемся  обратно домой, правда?». «Правда ,Лидушка, правда. Нам бы только его дождаться, а там будет легче».Так за разговорами они пришли на Вербку. Анна полагала, что здесь, вдали от леса,  будет безопасней

                                 Глава 4.

Завтракать  сели все вместе, как делали это всегда. « В тесноте, да не в обиде»,-так любила говорить баба Палашка - Рыбачок Пелагея Ивановна, невысокая старушка, лет семидесяти, с длинными седыми волосами, собранными в пучок на затылке. Пелагея во главе стола, по правую руку от нее дочь Шура с детьми, по левую -дочь Ганна со своими малышами. В большой глиняной тарелке была картошка в мундирах, каждый брал себе по картошке, очищал от кожуры, макал в соль в маленькой тарелке и кушал. Детям в честь воскресного дня отварили по яйцу в смятку. Ганна чистила картошку для Вити и Любы. Шура держала на коленях Любу и кормила ее яйцом из ложечки.« Вчера из Ковеля приехал Иван Рыбачок»,-сказала Шура, обращаясь к  матери, - « Он будет сегодня с утра пахать родительское поле конем ,я попросила его ,чтобы ,как управится ,помог и нам вспахать. Родственник, как никак, родная кровь. Он обещал прийти… Надо будет его  угостить». «Надо, значит угостим»,- согласилась  Пелагея. «Иван хороший хлопец, никогда не откажет в помощи, отец его так приучил. Возьмешь, Шура, в подполе бутылку самогона, там осталось пара пляшек, после того, как похоронили деда в прошлом году, царство ему небесное, накроешь стол»,- старуха перекрестилась и посмотрела на младшую дочь Ганну, которая  задумалась и казалось даже не слышала о чем говорят за столом: «Ты что это сегодня сама не своя ,лица на тебе нет. Что случилось?».Ганна  растеряно посмотрела на мать: «Сон плохой бачила ,мамо… Будто пришла к нам в дом Таня Лоховская, которую убили в Колоднице бандэры в прошлом году, пришла такая нарядная, красивая, словно на вечорныци.Я смотрю на нее и ничего сказать не могу, бо знаю, что ее уже нет. Она подходит ко мне и говорит: «Собирайся, Анна, плохо мне без тебя». Берет меня за руку и ведет за собой. Я  иду за ней следом, а ноги, как ватные, подгибаются. Я ей говорю: «А дети? На кого я их оставлю?».Она  рассмеялась: «Ты не бойся, за ними присмотрят. Идем ,подруженька». Баба Пелагея трижды перекрестилась: «Господи, Боже! Надо будет в церковь сходить и поставить свечку за упокой ее души. Сегодня же схожу».Старушка покачала седой головой: «И откуда эти бандэры взялись на нашу голову? Сколько их сейчас ховается по лесам, а ради чего? Загубили таку жиночку!...». Ганна вдруг начала быстро говорить: «В тот день, когда убили Таню, она жала ячмень на своем поле возле леса. Я шла с Лидой мимо нее и остановилась поговорить. Мы говорили минут двадцать. Она мне рассказывала, что Петро воюет в артиллерии ,написал с фронта, что подбил два немецких танка и получил орден. Я ее спрашиваю, не боишься здесь возле леса убирать ячмень, вдруг бандиты наскочат, а она говорит, боюсь, но надо что-то кушать, а то еще пару недель и ячмень начнет осыпаться. Поговорили и попрощались. Не прошли мы и триста метров с Лидой ,вдруг слышу сзади крики, оборачиваюсь, а ее уже схватили бандюки, что вышли из лесу бросили на землю и стали бить ногами, я за Лиду и бежать .Через полчаса приволокли бандэры Таню в село ,подпалили хату, взяли ее за руки за ноги и бросили в огонь. Люди все это бачилы. И казалы, что видели там Порфирия Лысюка с меньшим братом Денисом. Порфир там был за старшего ,командовал этой боевкой. Кличка у него  «Комар»,у них в банде у всех клички, как у собак. Пока из Ковеля приехала милиция и солдаты, бандэры обратно ушли в лес. Я как вспоминаю тот день, так у меня руки и ноги трусятся, как такое можно было с ней сотворить?».За столом повисла тишина. Все молчали и смотрели на Ганну, даже дети перестали есть, чувствуя, напряжение

 за столом. « А ну,диты, поели и марш с хаты»,- закомандовала баба. Лида и Володя допили молоко из металлических солдатских кружек и взяв за руки  Витю и Любу вышли во двор. Баба Пелагея негромко заговорила с дочерьми: « Слухай, Ганя и ты Шура. До Млынчихи приезжала две недели назад племянница из Белоруссии, так казала, що  бачила в Минске на базаре два года назад этого самого Лысюка Порфира , Федора конюха сына. Он там полициантом  был. Она его морду добрэ запомнила, он к ней перед  войной клинья подбивал, колы вона до тетки приезжала в Колодницу, а он ее не признал. Так казала, що у них  в Белорусии много полициантов с Украины, и что те полицанты зверствуют люто. Под Минском спалили одно село вместе со всеми людьми, за то, что партизаны убили  немецкого офицера неподалеку. А в том селе у Млынчихиной племянницы была подружка. Так она убежала в лес и оттуда все бачила. Казала, що загнали людей, як худобу в сарай и спалили живцем и сделали это полицианты, такие, как наш Порфир. А зараз цей Порфир, хай йому грець, здесь в лесу с бандой…Що робыться на билому свити?!Я помню Тэтяну - гарна была дивчина, высока, чорноброва! Як вона вытанцовыла со своим Петром на свадьбе у Ермолая и Ганны! Вот ироды, не побоялись взять грех на душу, душегубы… Трэба обязательно сегодня сходить до Ковеля и поставлю в церкви свечку». «Куда вы пойдете, мамо? Вы дальше двору и не ходите со своей палочкой уже полгода. Давайте на следующее воскресенье все разом съездим до церквы. Возьмем телегу, запряжем Орлика  и гайда?» -предложила Шура. «Сегодня посмотрите краще за детьми, пока мы будем   пахать поле». «Ладно»,- согласилась Пелагея , понимая, что дочка права,  до города ей пешком  не дойти, не те уже года. «Эх, старость не радость, деточки, пойду-ка я немного похожу по двору ». Мать кряхтя встала из-за стола и вышла во двор к внукам, опираясь на палочку. Сестры убрали  и перемыли посуду и пошли заниматься хозяйством, надо было перебрать ячмень, чтобы не только вспахать за сегодня, но и засеять.

                                          Глава 5.

Иван Рыбачок, молодой парубок двадцати лет пришел во двор в половине одиннадцатого. Поздоровался с сестрами, которые сидели во дворе на лавочке и перебирали зерно: «Добрый день тетя Александра и тетя Аня!».Сестры переглянулись и рассмеялись. «Тете» Шуре было тридцать три, а «тете» Ане и того меньше - тридцать. «Вот нашел теток! Мы еще на вечорныци можем сходить! Ты ж нам брат двоюродный, а ты нас в «тети» записал»,-улыбнулась Ганна. Иван  смутился  и покраснел. Своей семьи у него еще не было, поэтому эти две замужние женщины с детьми, казались ему очень взрослыми. За шутками и смехом ,вывели Орлика с конюшни, Иван запряг его  и начали пахать. Поле начиналось от самой хаты и тянулось до  реки. Ганна ,меняясь с Шурой поочередно вели Орлика под уздцы, а за Орликом, налягая всем телом на плуг, шел Иван. К шести вечера поле и вспахали и засеяли ячменем. К этому времени Пелагея с Лидой приготовили вечерю. На ужин были драники со сметаной. Баба достала, припрятанный до Пасхи кусок соленого сала и квашеные огурцы.Иван долго отнекивался, но его чуть ли не силой усадили за стол.  Ганна  подоила Зорьку и на столе появился глэчик свежего молока для детей, Шура достала из погреба поллитровку и разлила по чаркам, бабушке совсем чуть чуть, на самом донышке. Взрослые выпили и стали закусывать. «Спасибо тебе ,Иван, за помощь, выручил нас»,-сказала Пелагея. «Ты ешь, ешь, не стесняйся. Это мы с Лидой приготовили. Как тебе?». «Очень вкусно, баба Палашка ,очень!»-Иван после пахоты сильно проголодался и ел с видимым удовольствием. «Ты сейчас Ваня, где работаешь? -спросила Пелагея ,взглядом показывая дочери, чтобы та наполнила чарки опять. Выпили еще по одной. Иван немного захмелел и разговорился. «Я работаю в Ковеле на железнодорожном вокзале. В армию просился - не взяли. Сказали здесь много работы. В комсомол вступил. Осенью посылают учиться в институт, буду учителем. Учителей сейчас не хватает, детей  некому учить.».

«Молодец!»-похвалила Пелагея племянника. «Мы тут сегодня утром говорили, что молодые хлопцы по лесам сидят! Вместо того, чтобы делом займатысь на своей земле, так они людей убивают. А ты не такой, молодец, нашего роду! Налей нам еще по одной ,Шура!..Мне можешь и побольше налить, что ты по чайной ложке капаешь!»-разошлась Пелагея Ивановна. Зная крутой нрав матери, Шура налила в этот раз ей  пол стопки. Выпили по третьей. За столом стало уютно и тепло. Дети потихоньку выскользнули из-за стола и играли между собой в глубине хаты, не мешая взрослым. «Я,  Пелагея Ивановна, тоже хотел в бандэры пойти. Они ходили при немцах по селу и агитировали, но батько сказал:«Если пойдешь к ним, я тебя прокляну. Много крови невинной они пролили, а те, кто убивают невиновных - бандиты и нет им за это прощения. Нияку нэзалэжну Украину они не построят,  потому, что не с того начали». Я понял, что отец прав и отказался. Они мне  угрожали, несколько раз приходили до нас в хату, а как немцев выгнали летом 44 года из Ковеля и отец ушел с мужчинами  из села  на фронт ,я перебрался в город и живу сейчас в общежитии. В город бандиты не полезут. Это они тут смелые по селам, против баб и детей».За разговором наступил вечер, стемнело. «Ну, мне пора»,-поднялся Иван. «Спасибо, вам за хлеб, за соль!». «Почекай, Ваня!А на коня?-не унималась Пелагея. «Нет, нет, спасибо, бабушка! Завтра рано вставать. С утра в город надо успеть на работу. «Ну, да ладно. Спасибо тебе за помощь, Ваня. Привет передай от нас Елене, хороший у нее сын вырос! Ганна, Шура проводите гостя».Сестры провели Ивана до калитки и пожелали спокойной ночи. Он перешел  через дорогу и через сад направился к своему дому, который находился в трехстах метрах от  их хаты. Вечер был теплый, солнце скрылось за горизонтом, появились первые звезды. Ганна  подняла голову:«Шура, посмотри какое небо красивое, какой месяц ясный! Как в песне! Ничь така мисячна, зоряна ясная ,выдно хочь голки збирай!... Помнишь, как мы пели вечерами до войны?». Шура обняла сестру за плечи :«Помню, Аня! Конечно, помню! Закончится  война, вернется мой Михаил, твой Ермолай и мы сядем здесь во дворе, поставим большой стол и как раньше  споем!».Ганна вздохнула: « Ермолай  лежит сейчас в госпитале под Кенигсбергом , пишет, что свое уже отвоевал и ему оформляют инвалидность из-за сильных ранений. Плохо это, но главное, что живой остался ! Написал, что Петро ,Танин муж, уже под Берлином. Войне скоро конец. Осталось не больше месяца и наши мужья вернутся! Представляешь, Шура?!» -Ганна не сдержала эмоции и поцеловала сестру в щеку. «Представляю, мой Михаил с братом Оксентием, воюет сейчас в Австрии. Пишет, что скоро освободят Вену! Придут мужики с фронта и уже сами, без нас, будут косить  ячмень, что мы засеяли сегодня!»- сестры рассмеялись и переговариваясь друг с дружкой  вернулись в дом, убирать со стола и укладывать детей спать....

Продолжение повести "Память" читайте в книге Вадима Зинчука "Память",которую можно приобрести на сайте.

© Copyright: Вадим Зинчук, 2013
Свидетельство о публикации №213102101736